Манифест неоконсервативной партии

Неоконсерваторы всех стран - объединяйтесь!
Нам нечего более приобретать, кроме цепей культуры.
Потерять же мы можем весь мир!

Призрак постмодернизма бродит по Европе и добрался до Израиля.

     Израиль является достаточно развитым, богатым и демократическим государством чтобы кроме собственных уникальных проблем (враждебное окружения, алия и др.) ощутить все проблемы развитого демократического общества. Современная израильская идеология, называемая постсионизмом, по сути является разновидностью постмодернизма, который признавая относительными все известные ранее культурные ценности выдвигает только одну всеобщую и безусловную ценность - плюрализм. Плюрализм молчаливо подразумевает соблюдение всеми уголовного кодекса, но из УК не сделаешь положительного идеала.
     В качестве современного идеала предлагается все та же терпимость, но в активной форме, в форме защиты прав другого. Самоограничение - основа культуры и присуще человеку так же, как и стремление к свободе. Ранее ограничения осознавались рационально, а не соответствующие им желания загонялись в подсознательную область. Сегодня, наоборот, отсутствие явных культурных ограничений (таких как религия и традиции) и акцентирование личных прав и свобод перемещают стремление к самоограничению в область подсознательного. Место здорового самоограничения занимает извращенное самоотречение, то есть защита прав другого вплоть до самоуничтожения. В первую очередь внимание привлекает Эрос и Танатос, то есть сексуальные меньшинства и террористы. Благодаря леворадикальной элите сексуальные меньшинства навязывают свои стереотипы большинству, а терроризм стал чем-то вроде философии, родом политического экспрессионизма.
     "Представители элиты не возражали заплатить цену разрушения цивилизации ради забавы видеть, как те, кто в прошлом был исключен из нее, силой прокладывают свой путь в это общество… Все это обнаруживает у элиты недостаток чувства реальности вкупе с извращенным самоотречением", писала Ханна Арендт в 1950 году, анализируя леворадикальную интеллигенцию, поддержавшую рвущихся к власти фашистов и большевиков. Предостережение не подействовало и леворадикальные постмодернистские философы (например, Деррида) вновь демонстрируют свою приверженность террористическим организациям. Под давлением израильских ультралевых из "Мерец" и "Шалом Ахшав" братание с арабскими террористами признано международной нормой.
     Что могут противопоставить этому израильские правые? Привыкшие выражаться в терминах нео-либерализма, то есть, как и левые, признавая неприкосновенность прав и свобод личности, они пытаются отстоять право еврейского народа на жизнь и право иудаизма на существование. Но настолько, насколько эти права записаны в УК, они представляют тему для суда, а не для интеллектуальной дискуссии. Положительный же момент, то есть обращение к религии и традициям, воспринимается как движение НАЗАД, от постмодернизма к модернизму, от постсионизма к сионизму, от всепобеждающего плюрализма ( от слова "плевать") к личным ограничениям. Как замечает автор "Вестей", культуролог Майя Каганская, современные философско-правовые категории построены так, что, оперируя ими, правые утрачивают чувство внутренней правоты. Практически это воплотилось в том, что правое правительство во главе с Биби, признало договор Осло и продолжило его в Уай-плантейшен. Таким образом правые перестали однозначно символизировать право еврейского народа на жизнь и безопасность и позволили левым разжечь этническую рознь в масштабах всей страны. Достойный ответ на эту травлю дала партия Шас, получив "17 мандатов весны". Действительно, в условиях когда признание неолиберальных прав приводит к продолжению отступления, единственный, кто может что-то противопоставить левой капитуляции, - это Демонстративно - консервативная партия ЩАС. Агрессивно-консервативное неприятие постмодернистских норм она сочетает с практическим умением успешно действовать в современных условиях.
     Для преодоления проблем постмодернизма в Израиле, как и в других развитых странах, должно появиться мощное неоконсервативное движение, которое сможет перевести борьбу из плоскости прав и свобод в плоскость обязанностей и ответственности перед обществом.

2. Неоконсерватизм как ответ на проблемы постмодернизма.

Здоровый дух демократии будет выглядеть однобоко, если понимать его как свободу без ответственности. Свобода, если ее реализация не сопряжена с ответственностью, угрожает выродиться в простой произвол. Я люблю говорить, что статуя Свободы на восточном побережье должна быть дополнена статуей ответственности

     Прежняя культура предполагала систему культурных ценностей и связанные с этим ограничения, так как любой идеал предполагает усилия для его достижения. Даже изменение культурных предпочтений сохраняло идею ограничения личной свободы всеобщей системой абсолютных ценностей и придавало культуре необходимую для самовоспроизведения консервативность. Сегодня, под воздействием все ускоряющихся перемен, положительный статус придается только новизне. Современная культура не справляется более со своей консервативно-защитной ролью, так как изменился сам принцип культурного воспроизведения. Если ранее каждое общество занималось тем, что через воспитание навязывало человеку свою систему ценностей, то нынешнее скорее покупает каждого, обещая ему максимум удовольствия при минимальных ограничениях. Непосредственная зависимость одного члена общества от другого сильно уменьшается, зато человек начинает остро зависеть от благополучия цивилизации в целом. Ответственность перед цивилизацией в целом воспринять гораздо труднее, чем прежние межличностные культурные ограничения. Освободившись от них человек почувствовал пустоту, которую он пытается заполнить эрзацем того, что он утратил. Вера, честь, семья и воспитание, приспособленные к современным требованиям свободы и удовольствия, перестали выполнять функцию культурных ограничителей.
      Например, постмодернистская религия не налагает на человека никаких обязанностей. В постмодернистском обществе бессмысленно провозглашать отделение религии от государства, так как ни постмодернистская религия ни постмодернистское государство не накладывают на человека никаких обязательных запретов, кроме подчинения уголовному кодексу. Такая религия воспринимается как набор готовых рецептов для душевного и физического здоровья, как признак респектабельности или как община (церковь), в которой человек может объединиться с другими людьми, чтобы не чувствовать себя одиноким и заброшенным. (В Израиле выхолощенность религии и разобщенность граждан еще не приобрела западных масштабов и, поэтому, оказалось возможным разжечь страсти по поводу "религиозного диктата".)
     В постмодернистом обществе семья и человеческие взаимоотношения воспринимаются как вещи, которыми полезно обладать. Воспринятые потребительски любовь и дружба не приносят необходимого психического удовлетворения. Психологи и сексологи не устают объяснять, что сосредоточенность на результате обеспечивает их и изготовителей виагры хорошим заработком, но количество эмоционально неудовлетворенных растет.
      В отсутствии культурных приоритетов задача образования свелась к тому, чтобы обучить человека конкретным навыкам, которые он в будущем сможет выгодно продать. Наука представляется как набор готовых догм и отмычек к тайнам природы. Создается ощущение, что любую проблему может решить компьютер, то есть, что все можно адекватно описать в терминах двоичной логики. Общество продуцирует узких специалистов не имеющих научного мировоззрения, не понимающих ни чем занимается наука, ни границ применимости научных моделей.
      Общество, управляемое такими специалистами и политиками-актерами, которых СМИ навязывает потребителю-избирателю, уподобляется шизофреническому больному. Управление сосредотачивается на деталях, но оно не в силах осознать ни связь между ними, ни их место в общей картине мира. Такое общество плохо защищено "от дурака", которого само же и продуцирует.
     Глядя на современные эрзацы прежних ценностей создается ощущение, что человек портит все к чему прикасается. Современные идеологи отворачиваются от него с отвращением. Гуманисты отвергли Бога и поставили на его место человека; постмодернисты отвергают и человека тоже - утверждает израильский философ Даниэль Шалит.
     Современному человеку трудно персонифицировать объект ответственности перед обществом в целом, и потому упор переносится на права, а не на обязанности. В то же время современная цивилизация настолько же хрупка, насколько сложна, и крайне нуждается в защите.
     Задачу возвращения ответственности ставят перед собой неоконсерваторы, защищающие ноосферу, то есть культурную среду, так же как "зеленые" защищают физическую среду обитания. Во имя сохранения и развития нашей цивилизации неоконсерваторы призывают взглянуть на старые ценности по новому. Неоконсерваторы понимают веру не как набор предрассудков или полезных предписаний, а как признание обязанностей человека перед Единым, создавшим этот мир; образование - не как набор отмычек для устройства лучшей жизни, а как умение думать и понимать, что человеческое знание ограничено, и у любого решения есть свои достоинства и недостатки; семейные и национальные связи, как школу ответственности перед ближними, так как любить дальних особой ответственности не требует.

3. Неоконсерватизм и традиционные еврейские ценности.

Английская королева предложила лордам составить декларацию обязанностей человека, в пику французской "Декларацию прав человека". "Ваше величество, я очень сожалею, но это не возможно", - ответил лорд-канцлер. "Дело в том, что такая декларация уже составлена, она называется Библия".

Так же как во всем мире неоконсерваторы пытаются решить проблемы постмодернизма, так у нас национальный лагерь ищет ответ на вызов постсионизма. Идеология национального лагеря - это еврейские ценности, которым не менее 4 тысяч лет: вера, образование, семья, национальное единство. Но в эпоху постмодернизма эти ценности приходится открывать заново.
Рассмотрим их подробнее.

3.1. Вера.

      Ортодоксальный иудаизм, в лице его наиболее современной части - религиозных сионистов ("вязанные кипы"), понимает веру как союз современного свободного человека с Богом. Человек добровольно и осознанно возложивший на себя обязанности Торы удостаивается частицы Божественной мудрости и диалога с Богом ("Я и ТЫ" Бубера ).
      Иудаизм никогда не считал достоинством слепое повиновение. Он предписывает человеку "делать и понимать", причем оба предписания равно важны: понимать, что делаешь, чтобы лучше делать, и делать, чтобы лучше понимать, зачем это нужно. ( Этот же принцип предлагает и современная психология: "Я не только поступаю в соответствии с тем, что я есть, но и становлюсь в соответствии с тем, как я поступаю" - Виктор Франкл.)
      Такая вера не исключает сомнений, она парадоксальна, так как Бог всемогущ, но и человек свободен. Но сегодня, когда точные науки открыли парадоксальное устройство мира, мировоззрение, свободное от парадоксов не возможно. А иудаизм оперировал парадоксами всегда. Иудаизм определяет человека как соратника Всевышнего в деле исправления этого мира. Такая вера сохраняя свободу и достоинство человека дает возможность воплотиться чувству ответственности перед цивилизацией в целом.

3.2. Образование.

Еврейская традиция отводит важнейшую роль образованию, причем как накоплению знания так и умению мыслить. Классическое еврейское образование развивало умение мыслить, используя также и недуалистическую логику. Помните анекдот, в котором раввин говорит двум спорящим, что они оба правы. Жена раввина возражает, что не могут быть правы оба. "И ты, жена моя права!", отвечает раввин. В хедере приучали к тому, что истина не однозначна и на вопрос может существовать несколько правильных ответов (например, по Гиллелю и по Шаммаю). Требовалось каждый раз найти решение более подходящее к данному случаю, а не заучить стандартное решение и отключить мыслительный аппарат. Понимание того, что жизнь намного сложнее любой логической схемы и любое человеческое знание не полно, помогло еврейскому народу выжить в ужасающих условиях галута. Сегодня оно поможет компенсировать рациональную ограниченность, "левополушарность" западной цивилизации.

3.3. Возрождение семьи.

Ответственность лучше всего осознается перед ближними, и воспитание ее возможно только в небольшом коллективе, семье. Еврейская традиция трактует любовь к ближнему как обязанность заботиться прежде всего о ближних, а потом о дальних. Еврейское семейное законодательство детально разработало права и обязанности каждого члена семьи, а так же чувственную и духовную сторону этого союза. В отличии от христианства иудаизм считает равно достойными и чувственную и рационально-духовную составляющие человека и не считает возможным выделять одну из них в ущерб другой.

3.4. Национальное возрождение.

      Сегодня большинство демократических государств - национальные государства, в которых люди в большей или меньшей степени связаны общей исторической традицией и общей целью. Америка представляет исключение, и поэтому там проблемы современного демократического общества видны гораздо лучше. Те же проблемы, возникающие в Европе, называют "американизацией".
      Недостатки демократии меньше проявляются в национальных государствах потому, что демократия предполагает "демос" - народ, а демократические права, принадлежащие массе, толпе (охлос) порождают охлократию.
      Философ и психолог Карл Ясперс пишет: "Массу следует отличать от народа. Народ структурирован, осознает себя в своих жизненных устоях, в своем мышлении и традициях. Масса, напротив, не структурирована, не обладает самосознанием, однородна, лишена традиций - она пуста. Масса является объектом пропаганды и внушения, она не ведает ответственности и живет на самом низком уровне сознания".
      Постмодернистское общество никак не структурировано. Объединение по интересам, которое оно допускает, по большей части сводится к группировке "ущемляемых меньшинств" и группы отчаянно воюют друг с другом. Это происходит вовсе не из-за того, что кто-то, якобы, пытается ограничить их права, но для того, чтобы попытаться навязать свои предпочтения всему обществу. В Америке, например, пресловутая политкорректность, заставляющая воспринимать любые отклонения как норму, убила все анекдоты, породив единственный: " Труп - это человек другой жизни." (Но та же политкорректность никогда бы не допустила к выборам партию, провозглашающую своей задачей игнорирование интересов целой группы населения: "Правительство без харедим" или "Деньги не на ешивы и поселения, а на светское асионистское образование".)
      Национальная идея, так же как и возвращение роли семьи, обладает огромной объединяющей силой и способна противостоять разобщенности современного общества. Если ответственность не осознается умозрительно, то легче всего ее осознать перед своими ближними: семьей, народом. Отдельным, атомизированным человеком легко манипулировать, объединение таких людей дает массу, толпу, "охлос", со всеми присущими толпе инстинктами. В критической ситуации толпа становится неуправляемой и следует за любым случайным вожаком. Избиратель, действующий в качестве народа, имеет общую для всего народа цель и общую ответственность. Это придает устойчивость политике его демократически избранных лидеров. "Нам кажется желанным то будущее, в котором наша нация продолжала бы жить" - пишет Ортега-и-Гассет.
      Во всем мире национальная идея становится все более актуальной. Национальные государства не умерли, но выросли в числе после распада империй. Экономическая интеграция делает возможным сосуществование больших и малых национальных государств. Национальные меньшинства больше не желают ассимилироваться, а требуют и добиваются параллельной системы образования на родном языке.
      Не следует путать национальную идею с нацизмом. У них не больше общего, чем у "экспресса" и "сионизма" с "экспрессионизмом". Нацизм, шовинизм, расизм начинается там, где к субъективному разделению на "мой" и "не мой" добавляется якобы объективная оценка "этот лучше, а этот хуже". Философ Ханна Арендт, глубоко изучившая немецкое тоталитарное общество, построенное национал-социалистами, резко различала нацизм и национальную идею. Она подчеркивала положительность последней, говоря, что она "становится ценнейшим средством для скрепления друг с другом централизованного государства и атомизированного общества и фактически оказывается единственной работающей, живой связью между индивидами в национальном государстве.”
      По выражению Тейар де Шардена, в мире происходит интеграция через дифференциацию, то есть эпоху массовых коммуникаций встает проблема не стирания национальных и культурных различий, но диалог культур.

4. Консерваторы в Израиле.

"Главная проблема Израиля сегодня - это проблема постмодернизма."

       В Израиле проблема устойчивости цивилизации и ответственности перед обществом стоит особенно остро. Ее не требуется постигать умозрительно, достаточно взглянуть на географическую карту, изданную Арафатом - Израиля на ней нет! Каждая война и каждый террористический акт напоминают вновь об "окончательном решении" еврейского вопроса, которое намекает на конечность цивилизации в целом.
      На последних выборах партии национального лагеря оказались бессильны перед грубым разжиганием межэтнической розни и противостояния светских и религиозных. Лозунг "отними у него и дай мне" победил "безопасность для всех" потому, что национальные лидеры, выросшие при Израильском социализме, и религиозные, сидевшие с социалистами в кнессете со дня его основания, донашивают сионизм столетней давности, сионизм Герцеля и движения "Мизрахи". Чтобы найти адекватный ответ на вызов постсионизма следует искать реальные способы решения современных проблем. Если эти партии сменят лидеров и окажутся в силах принять новую консервативную идеологию, то тогда они станут куда более современными и привлекательными, чем ультралевые и либеральные партии, копирующие Европу и Америку 60-х годов. Так, например, ультралевая партия Мерец, опуская слово "народ" в строке национального гимна "А-Тиква": "Быть свободным народом в своей стране!" подчеркивает, что признает только личные права и демократическое право большинства, но напрочь не хочет задумываться о судьбе своего народа и ответственности перед цивилизацией в целом.("Миру ли провалиться или мне "ахшав" чаю не пить?" - спрашивал классик.)
      Путь неоконсерваторов, этих "новых зеленых" от культуры,, в чем то напоминает борьбу за защиту окружающей среды. Сегодня опасность загрязнения природы признает весь мир, защита ее стала модной и во многом регулируется законодательно.
      Консервативные партии многих стран давно уже играют на поле противника, используя лозунг либерализма, как свободы для частного предпринимательства, приводящего ко всеобщему процветанию. (В Америке лидеры республиканской партии используют выражение "милосердный консерватизм".) В то же время они модернизируют идею ответственности, и она пользуется все большей популярностью. Все это внушает надежду, что и нас появятся консервативные партии, которые смогут противостоять постсионизму.

"Вести", 14.06.99