Уровни арабо – еврейского конфликта и возможные пути его решения

На эту тему написано большое количество статей и серьезных исследованиий. Существует множество мнений о том, возможно ли решение ближневосточной проблемы в принципе, и каковы его возможные пути.

Как и всякая сложная проблема, данный конфликт имеет долгую историю, а также многоуровневую и внутренне противоречивую структуру. В данной статье ставится задача систематизировать различные уровни этого противостояния (по возможности не слишком углубляясь в исторический анализ) с целью получения объемной картины. Понятно, что не для любой проблемы существует немедленное и полное решение, но расчленение проблемы на составляющие облегчает поиски возможных путей улучшения ситуации.

Как каждый человек одновременно является и членом своей семьи, и членом своего социального страта, и членом своей религиозной или этнической общины, и гражданином своей страны, так и то, что условно называют ближневосточным конфликтом, состоит из различных, часто противоречащих друг другу социальных отношений разного уровня. Мы рассмотрим 5 таких уровней от общего к частному: цивилизация, нация, страна, община, человек .

1.Конфликт мусульманской и христианской цивилизаций.

Сегодня получила большую популярность теория Сэмюэля Хантингтона о том, что современные конфликты – это, в основном, конфликты между различными цивилизациями. Действительно, только в последние 100-200 лет люди перестали рассматривать свою культуру, как цивилизацию, а всех остальных как варваров. До того основные способы взаимодействия различных культур сводились к завоеванию и ассимиляции. Длительное мирное взаимодействие удавалось крайне редко. Так, евреи с переменным успехом в течение 2 тысяч лет галута пытались выработать механизм сосуществования бок о бок с носителями других цивилизационных парадигм, осознавая при этом всю пропасть культурных различий, не ассимилируясь и не занимаясь миссионерством.

Стало принято называть мир «глобальной деревней», где люди различных цивилизаций ежедневно и ежечасно сталкиваются с продуктами другой ойкумены: техникой, культурой и с ее носителями. Если ранее с «другим» сталкивались только специально предназначенные для этого отдельные люди: руководители общин, послы, торговцы, завоеватели, миссионеры, то сегодня тяжесть взаимодействия распределяется куда шире. Такое постоянное сосуществование лицом к лицу с другими мирами, смотрящими на тебя со страниц газет, с экрана телевизора, со стороны делового партнера является дополнительной психической нагрузкой и может вызывать ксенофобию, как естественную защитную реакцию. Мусульманский мир, который когда-то владел половиной Европы, сегодня чувствует себя загнанным в угол. Он оказался неконкурентноспособен на мировом рынке техники и идей. Мягкая экономическая колонизация размывает его устои так же, как ассимиляция размывает общину эмансипированных евреев. С одной стороны, мусульмане достаточно сильны и многочислены и успешно объединяются перед лицом общего врага – христианского мира (или как его иногда называют иудео-христианского), включающего в основном высокоразвитые Европейские страны и Северную Америку. С другой стороны, мусульманский мир перестал быть самодостаточен и даже друг с другом мусульмане воюют импортным оружием. Техническая и научная зависимость от Запада, проникновение западной масскультуры вызывают широкий спектр реакций: от попыток перестроиться на европейский манер (например, Турция) до попыток полностью отгородиться и законсервироваться (например, Афганистан). Часто реакция носит внутренне противоречивый характер полного идеологического неприятия и охотного заимствования технических и социальных механизмов. (Например, в Саудовской Аравии спутниковое телевидение и новейшая технология нефтедобычи сочетаются с отрубанием рук за воровство или побивание камнями.) Так или иначе в любой реакции присутствует обида и нежелание числиться в «отстающих», ощущение угрозы своей культурной самобытности и попытки взять реванш и отвоевать прежнее господствующее положение в мире.

Неприятие мусульманами чуждой культуры имеет глубокие корни и базируется на основополагающих принципах ислама. В Коране четко разграничивается мир ислама и населяющие его мусульмане и мир, где обитают "неверные", с которым надо вести священную войну - "джихад". Задача этой войны - распространение ислама на весь мир и обращение всех "неверных".

Ислам относится терпимо к "неверным", находящимся за границами исламского мира. Однако эта терпимость и внешняя корректность базируются на принципиально иной основе, чем терпимость западного типа. С точки зрения мусульман, Запад сегодня рассматривается как своего рода "данническая страна", выкупаюшая своими дарами - данью продление "перемирия", которое временно спасает от завоевания и обращения неверных. Сегодня мусульманский мир не обладает необходимой для завоеывания силой, но это не означает, что перемирие продлится вечно. Война и обращение неверных обязательно наступят, когда того пожелает Аллах, и когда для этого будут подходящие условия.

2. Конфликт еврейской и арабской наций.

Население Ближнего Востока:
розовый - арабы, темносиний - евреи,
красный - турки, желтый - курды,
оранжевый - иранцы, светлозеленый нубийцы

Исходя из теории цивилизационного конфликта, можно было бы предположить, что Израиль, как и другие европейские страны, может добиться временного перемирия со своим мусульманским окружением. Однако если мы перейдем на следующий уровень и внимательно присмотримся именно к ближневосточному арабскому миру, то мы обнаружим, что такому перемирию мешают, как минимум, две причины, связанные с географическим положением Израиля.

Во-первых, для ислама абсолютно исключено признание права на суверенитет "неверных" в границах исламского мира. Израиль, как государство "неверных" на Востоке, кость в горле всей исламской системы! Даже "паритетное" двунациональное государство, за которое выступают некоторые израильские ультралевые - вещь абсолютно неприемлемая для ислама. В границах "мира ислама" для "неверных" действует принцип: «да будут они унижены». Здесь евреи-"неверные" могут иметь только статус "зимми" - статус освобожденных на особых условиях военопленных. Этот принцип является такой же интегральной частью ислама, как то, что договор с "неверными", возможен только как временное перемирие. Евреи на Востоке могут быть только религиозной общиной, пусть даже и с широкой автономией во внутренних делах, но именно общиной, а не суверенным государством.

Поэтому Израиль и евреи воспринимаются совсем не так, как другие западные страны. Объявляется, что все зло, которое приносит Запад арабам, - это дело рук евреев, агентов Израиля, занимающих на Западе ключевые посты в бизнесе, финансах и властных структурах. В подтверждение этому в арабском мире распространяется такая устаревшая европейская фальшивка, как «протоколы сионских мудрецов». Такое узкое персонифицирование врага дает арабам хорошую возможность маневра. Когда это выгодно, можно считать западный мир идеологически нейтральным, принимать от него помощь и апеллировать к международным организациям. А когда речь заходит об ответных обязанностях, то тут сразу вспоминают об идеологии, войне с "неверными" и сионистском агрессоре.

Второй причиной непримиримой вражды является еврейско-арабский спор за наследие Авраама - Землю Израиля.

У евреев с мусульманами до сих пор продолжается многовековой спор (как и ранее с христианами) о том, кто же является истинным избранным народом. Вся мусульманская традиция представляет именно Ишмаэля, а не Ицхака истинным наследником Авраама, а самого Авраама – первым последователем Ислама.

Арабы-мусульмане составляют б`ольшую часть арабского мира, хотя некоторое количество арабов исповедует христианство или другие религии. В подавляющем большинстве они воспринимают Израиль как западный форпост на Ближнем Востоке, как инородное образование, вроде государства крестоносцев, которое раньше или позже исчезнет, Крошечный Израиль, резко обгоняющий арабское окружение по уровню жизни, технической оснащенности и социальной обеспеченности, воспринимается, несмотря на свои крошечные размеры, как грозный враг, стоящий у порога и требующий себе прикарманенное арабами Авраамово наследство - Землю Обетованную. И хотя в Израиле практически нет мусульманских святынь, для мусульман иделогически важен сам факт владения Эрец Исраэль.

В свою очередь раздел Земли Израиля не возможен и для евреев. Иудаизм считает собственно "святой землей" в первую очередь Иудею и Самарию (то, что в западной прессе стыдливо именуют "West bank" - Западный берег Иордана) и сердце ее - Иерусалим, который верующий еврей каждый день неоднократно упоминает в молитвах. Еврейское государство в границах до 1967 года будет нежизнеспособным не только из-за своей географической уязвимости (оно простреливается насквозь), но, в первую очередь, из-за потери смысла сионизма. Одно дело, когда у молодого Еврейского государства нет сил отвоевать свои святыни, и совсем другое - добровольно уступить Сион арабам.

Образ внешнего врага - Еврейского государства как нельзя лучше способствует сплочению всей арабской нации и внутренним интересам жестких арабских режимов с их неразвитой экономикой и огромной социальной дифференциацией. Ненависть к евреям в арабской печати по силе может поспорить с выпадами против евреев в прессе Гитлеровского Рейха. Конкретный и близкий внешний враг, виновный во всех твоих бедах, посто находка для персонификации абстрактной обиды, нанесенной техническим превосходством западного мира.

3. Отношение Израиля с отдельными арабскими странами.

Перейдем на следующий уровень, на котором действуют уже не общеарабские цели, а интересы каждой отдельной страны и ее правящей династии. Несмотря на то, что внешний конфликт действует на арабские страны как хороший объединяющий стимул, как только они оказываются лицом к лицу друг с другом, выясняется, что у них совершенно различные интересы. Они могут воевать друг с другом, как Иран с Ираком, якобы из-за того, что одна страна мешает другой напасть на Израиль. Если бы Израиль внезапно исчез, то на Ближнем Востоке не стало бы тихо, напротив, внутренние войны разгорелись бы с новой силой. Просто внутриарабские конфликты воспринимаются как семейная ссора, и Запад без крайней надобности и специфического интереса, как это было, например, в случае захвата Ираком Кувейта, не спешит в них вмешиваться.

Если на общеарабском уровне все арабские лидеры считают нужным хором декларировать неприятие общего сионистского врага, то многим странам по отдельности выгодны добрососедские или, по крайней мере, фактически мирные отношения с Израилем. Египет, например, получил за это весь потерянный в Шестидневной войне Синай вместе с обнаруженной там евреями нефтью. Кроме того, за мирную политику Египет получает от Америки такую же помощь, как и Израиль, то есть около 2-х миллиардов долларов ежегодно. Если для экономики Израиля эта добавка в два-три процента от ВНП не очень существенна, то для Египта это составляет огромную сумму, которая почти целиком уходит на вооружение. Можно только гадать, против кого будет использовано это оружие, но сегодня Египет не рискует делать что-либо большее, чем высылка время от времени израильских послов, печать антисемитских карикатур в правительственной газете и другие угрожающие жесты. Египетские правители вынуждены балансировать на очень узкой грани, демонстрируя не слишком враждебное отношение к Израилю, чтобы не лишиться западной помощи, но и не слишком дружественное, чтобы не лишиться жизни, как их предшественник Анвар Садат.

Иордания под управлением Хашемитской династии является крайне неусточивым и искусственным образованием, созданым чуть раньше Израиля на б`ольшей части обещанных Израилю земель. Англичанам потребовалось отблагодарить дружественного шейха, и в своем дневнике Черчиль написал: «Сегодня после обеда я создал Трансиорданию». Правящий в Иордании Хашемитский клан принадлежит к бедуинскому меньшинству, которое составляет только треть населения страны против двух третей палестинских арабов. Ко внутренней неустойчивочсти добавляется внешняя: никто, кроме Израиля не может помешать ее соседям, например Сирии, захватить Иорданию так же, как Сирия захватила Ливан. Поэтому Иордания вынуждена опираться на Израиль, как на единственный гарант своей стабильности, но не слишком раздражать при этом главные арабские страны. В 1967 году Иордания вступила войну против Израиля не желая этого. Она присоединилась к Арабской Лиге и напала на Израиль тогда, когда всему миру показалось, что Израилю уже пришел конец. За это она поплатилась территорией Иудеи и Самарии. После войны Иордания не захотела принять обратно эти территории в обмен на мирный договор с Израилем, боясь как лишних арабских беженцев, так и обвинения в сговоре с сионистским врагом. Сегодня Иордания получает от Израиля деньги, воду и промышленную помощь. Иордания, как и все остальные арабские страны, осуждая на словах Израиль за блокаду Арафата, пальцем о палец не ударила, чтобы ему помочь. Ни одной из окружающих его арабских стран сегодня не выгодно затевать с Израилем войну.

4. Отношения Израиля с отдельными религиозно-этническими общинами и движениями.

Население Ближнего Востока:
оранжевый - мусульмане-шииты,
зеленый - мусульмане-сунниты,
синий - евреи,
красный - христиане

Отметим, что арабская нация не прошла еще длительного процесса формирования отдельных национальных государств из различных кланов и этносов, как это было в Европе. Современные арабские государства формировались случайным образом, в зависимости от интересов и успехов колонизирующей их метрополии. В большинстве арабских стран сохранился в той или иной степени трайбализм. Для арабского общества характерно наличие системы кланов , в чем-то напоминающая феодальные кланы средневековой Европы. На эту систему накладываются также деление на различные внутримусульманские течения, какие как шииты и сунниты и различные более мелкие секты, такие, как алавиты.

Учитывая всю эту этнически-религиозную пестроту, можно понять, что вопрос о демократии в арабских странах на сегодняшний день далек от своего разрешения. Сегодняшняя демократия европейских стран – это продукт длительного исторического и культурного процесса, который не поддается простой пересадке на чуждую ему почву. Напротив, чем менее жестко действует правительство в арабской стране, тем больше вероятность появления там экстремистско-фундаменталистских движений, угрожающих в первую очередь либерально настроенной правящей элите. Все мы помним, что слишком активные прозападные реформы шаха Пехлеви в Иране, несмотря на экономический успех, привели к фундаменталистской реакции, а в Алжире на первых действительно свободных выборах победили фундаменталисты. Правители многих арабских стран справедливо опасаются распространения ваххабизма, пытающегося возрождить «истинные ценности ислама» и вернуть арабское исламское общество к такому состоянию, когда из всех даров цивилизации «неверных» необходим только в автомат Калашникова.

Арабские правители пытаются переключать внимание недовольных на внешнего врага, но не всегда им это удается и время от времени приходится прибегать к жестким мерам: в 1970 году в Иордании было уничтожено более 30 тысяч палестинских арабов-боевиков, сотни тысяч курдов в Ираке, резня в Ливане тысяч христиан-маронитов. Это далеко не полный список того, как решаются на Ближнем Востоке проблемы государственности.

Западные страны и Израиль пытаются сотрудничать и оказывать помощь отдельным движениям, выступающих против недружественных Западу режимов. Так, например, Израиль сотрудничал с христианами-маронитами Южного Ливана, которые сражались против арабов-мусульман. К сожалению, кроме выгоды такое сотрудничество имеет и отрицательные последствия. Так, израильский премьер-министр Шарон до сих пор подвергается обвинениям из-за действий своих союзников по Ливанской войне - фалангистов в лагерях Сабра и Шатила. Проблемой обернулось и сотрудничество Израиля с Армией Южного ливана. Израилю еще придется заплатить за то, что при отступлении из Ливана он фактически бросил на произвол судьбы своих союзников. Тысячи христиан из Южного Ливана нашли в Израиле временное убежище, но эту проблему предстоит еще как-то решать.

Положительный пример сотрудничества представляют израильские друзы. Они представляют собой замкнутую общину, лояльны государству и служат в израильской армии. Но как хрупка эта лояльность, показал пример: как только подписание Кемп-Дэвидских соглашений создало прецедент передачи территорий, массы друзов отказались от израильского гражданства. А когда в период правления Рабина и позднее всерьез заходила речь о том, что Голаны (на которых живет большое количество друзов) могут отойти к Сирии, их лояльность сразу испарялась. Мы оказались свидетелями «палестинизации» друзов, их солидарности, хотя и ограниченной, с интифадой.

Заигрывание Израиля с ХАМАСом в 70-е годы показало безнадежность попыток отделить религию и идеологию от политики внутри исламского общества. "Гуманитарная" работа, которую ХАМАС проводит среди бедных слоев, неотделима от общей концепции "возврата к истокам ислама" с его законами "джихада".

Отрицательный пример представляет и попытка Израиля договориться с ООП, возглявляемой Арафатом. ООП рассматривалась как возможный противник фундаменталистских ближневосточных арабских движений. Сама концепция того, что одна террористическая организация может обуздать террор других, привела к процессу Осло. Возможно, авторы Осло попались на удочку светского характера ООП, не учтя, что эта «светскость» - не более чем тонкая внешняя оболочка, перевод в «политическую» терминологию той же самой глубинной ментальности и принципов исламизма, если не простого бандитизма. Но вместо взаимного внутриарабского сдерживания процесс Осло привел только к новому мощному всплеску арабского насилия в Израиле, в котором приняли участие и многие другие террористические организации, а так же арабы - граждане Израиля.

5. Индивидуальные конфликты

Казалось бы, на личном уровне лояльность арабов к Израилю приносит каждому из них прямую выгоду. Когда-то сионисты-социалисты выдвигали лозунг: «Дайте арабам в руки лопату и им нечем будет держать оружие». Большие надежды возлагались на то, что экономическое процветание, которое принесут евреи в Эрец Исраэль, примирит арабов с приездом сионистов. Еще в 30-е годы прошлого века Жаботинский предупреждал, что как народ арабы не променяют национальное сознание «на бутерброд», и предлагал противопоставить им «железную стену» силы. Он считал, что поняв всю безнадежность попыток избавиться от евреев, арабы в конце концов примирятся с еврейским государством.

Сегодня сотни тысяч арабов мечтают проникнуть в Израиль хотя бы на временные заработки. Многие из них с помощью фиктивного или настоящего родства получают израильское гражданство со всеми прилагающимися к нему льготами медицинского и социального страхования и пособиями на детей.* Тем не менее арабы не стали лояльными гражданами Израиля, и не только потому, что им мешает в этом национальное самосознание. Оказалось, что при ожесточенных внутриизраильских спорах выгодно бунтовать и продавать свою электоральную поддержку по самой высокой цене. В то время как лояльные друзы не получают ничего сверх того, что полагается обычному израильскому гражданину, арабы, практически поднявшие антиизраильский бунт осенью 2000 года, получают отступные в размере 4-х миллиардных субсидий местным арабским муниципалитетам. Кроме того, пока власть не применяет жесткие меры к арабам-нарушителям закона, они могут получать деньги сразу из 2-х кормушек: и от Израиля за обещание лояльности, и от организаций, поддерживающих антиизраильский террор, за нарушение этой самой лояльности. На какой еще работе можно заработать 20 шекелей одним движением руки, бросаюший камень? Спонсируемый Саудовской Аравией и другими странами террор по сиюминутной экономической выгоде намного превосходит любую работу, разве кроме угона машин и доставки наркотиков, чем арабы тоже успешно занимаются. Правда, это связано с опасностью, но в сегодняшнем Израиле для араба намного опаснее проявлять лояльность - длинная рука бандитского новообразования под управлением Арафата орудует свободно и в Иерусалиме, и в Хайфе. Поэтому дружеские и взаимовыгодные отношения, скажем, еврейского подрядчика с его арабским рабочим не помешают последнему, в случае угрозы со стороны террористических организаций, зарезать своего работодателя.

Особенно заметна еврейско-арабская кооперация в преступном мире, например, в области вышеперечисленных наркобизнеса или автокраж, так как в арабские районы израильских городов полиция не очень любит совать нос без крайней надобности. Так, осенью 2000 года в многочисленных беспорядках израильских арабов не участвовали многочисленные арабы города Лод. Они не хотели бунтом нарушить свой крайне выгодный арабо-еврейский бизнес по продаже наркотиков.

* * *

Итак, мы видим, что суть конфликта совершенно различна на разных уровнях и требует совсем разного подхода. Так, на уровне цивилизационном полезно некоторое отстранение, чтобы не вызывать ощущения «агрессии» более технически развитой культуры.

На национальном уровне, по-видимому, следует ограничиться условием фактического взаимовыгодного перемирия, не пытаясь во что бы то ни стало закреплять это какими-то формальными договорами. Формальное заключение договора с «сионистским врагом», во-первых, может угрожать власти, да и просто жизни подписавшего, поскольку существование формального внешнего врага является частью внутренней политики. Во-вторых, оно не нужно и еврейской стороне, поскольку ни к чему не обязывает потомков Мухаммеда, учившего, что договора с "неверными" можно и нужно нарушать. Так в Коране в качестве примера мудрой и гибкой политики приводится история, как Мухаммед заключил договор с племенем курейшитов, когда он был слаб, а они сильны, а потом вырезал их, когда вошел в силу.

На уровне стран, напротив, полезно практическое взаимное сотрудничество, чтобы предотвратить политику единого мусульманского или арабского фронта. Именно такую политику и пытается проводить Америка, довольно условно разделяя страны на «поддерживающие» и «неподдерживающие» террор и поощряя последних.

На уровне движений следует отметить эффективность западных экономических санкций в борьбе с террористическими движениями, ведь «деньги – это кровь войны». Однако избирательная поддержка Западом отдельных движений, выступающих против враждебных Западу режимов, до сих пор не увенчалась большими успехами, так как эти движения, как правило, были либо такими же экстремистско-террористическими, как и режимы, против которых они выступали, либо бессильными и не имеющими местной базы.

На индивидуальном уровне следует отметить, что большинство экстремистских арабских лидеров в той или иной степени общались с западной культурой и многие из них имеют западное высшее образование. Однако это только придало им умения и решимости вступить с Западом в противоборство. Как показали статистические исследования, на Ближнем Востоке степень агрессивности растет вместе с повышением уровня образования и благосостояния, а не обратно пропорциональна ему, как на Западе. Поэтому, по-видимому, основной упор нужно перенести с просвещения и субсидирования на соблюдение законности и правопорядка, как сдерживающей силе.

Процесс Осло в очередной раз подтвердил, что арабы и евреи, как народы, не могут сосуществовать в рамках одного государства, даже в условиях автономии. Поскольку для 23-го арабского государства нет места на нескольких десятках километров между Средиземным морем и Иорданом, то следовало бы принудить и поощрить арабские страны, включая Иорданию, решить, наконец, проблему арабских беженцев 48 года и израильских арабов, желающих осуществления своих национальных прав. Для арабов Израиля какое-либо их существование в стране возможно только при окончательном отказе от национальных претензий и при полной лояльности стране проживания.

-------------------------------------
* По данным МВД с 1992 по 2000 год «из гуманитарных соображений» израильское гражданство было выдано 100 тысячам арабов.

Журнал "22" №129, 14.08.2002