Судный День или об угрозе демократии

Одним из последствий скандала "Моникагейт" явилось недовольство американцев действиями своей юридической системы. В Америке серьезно озабочены тем, что статистические опросы показывают потерю доверия к системе судопроизводства и другим государственным структурам. Margalit Har-Sheffi
В Израиле такая потеря доверия за последнее время приобрела угрожающие размеры. В данном случае не стоит радоваться тому, что мы догнали и перегнали Америку. Демократическое государство основано в первую очередь на доверии к общественным институтам и только в последнюю - на принуждении, поэтому потеря доверия к государственным структурам - явление крайне опасное. Когда граждане перестают полагаться на государство, то они начинают присваивать себе его функции. Это может привести к хаосу и анархии.

В Израиле одним из следствий утраты доверия к государственным структурам стало убийство главы правительства. Договор, подписанный в Осло, резко нарушил существовавшее в израильском обществе равновесие сил. Его подписание стало возможным благодаря голосам членов Кнессета, изменившим своей предвыборной программе. Не важно, чем они соблазнились: идеей "Нового Ближнего Востока" или автомобилем "Мицубиси", но такая измена практически вывела большую часть общества за пределы демократического представительства и таким образом разрушила принцип доверия. Проведение этого договора в жизнь требовало использования аппарата принуждения по отношению к добропорядочным и законопослушным гражданам. Половина населения вдруг почувствовала, что ее мнение игнорируется и сама она как бы выводится за рамки закона. Они могли "крутиться как пропеллеры", но их безопасность никого не волновала. Их многотысячные демонстрации практически не отражались в средствах массовой информации. ( Создателям фильма "Правительство Израиля с прискорбием сообщает" пришлось брать кадры массовых демонстраций из иностранных источников, так как израильское телевидение практически скрывало размах демонстраций от телезрителей). Мирные демонстрации жестоко подавлялись полицией. Демонстранты арестовывались и подвергались судебному преследованию. До сих пор суды продолжают рассматривать дела о "нарушении общественного порядка" в ходе этих демонстраций. Так, например, против члена Ликуда В., активно участвовавшего в демонстрациях национального лагеря, было возбуждено несколько судебных дел. Более двух лет он должен был регулярно бросать все дела, приходить в суд, платить адвокатам. Часть дел закончилась полным оправданием В., так как насилия на демонстрациях не было. Некоторые из дел еще не закончены, а в одном случае суд приговорил В. к штрафу за нарушение порядка, состоявшее в том, что он сидел на краю тротуара и кричал: "Требуем демократии!". (Для сравнения, недавно руководитель Гистадрута Амир Перец по его словам "остановил все что движется" и вывел на улицу толпу, вооруженную палками. Однако, в случае с Гистадрутом полиция и суд предпочли капитулировать перед явным насилием.)

Недопустимость и опасность ситуации насильственного принуждения чувствовали все. Левые справедливо опасались, что на ничем не оправданное насилие со стороны государства загнанные в угол граждане могут ответить насилием. Правые взывали к демократии и отвергали утверждение, что еврей может угрожать еврею. Провокации Авишая Равива, состоящего в ШАБАКе, активно рекламировались СМИ. Не без их помощи ситуация продолжала ухудшаться и привела к убийству главы правительства.

Израильские избиратели осознали, что силовое подавление политических противников - вещь обоюдоострая и смертельно опасная для демократии. Абсолютное большинство еврейского населения Израиля проголосовало против утратившего доверие правительства в надежде, что ситуация изменится. Но, увы, судебная система, включая прокуратуру, продолжала утрачивать всеобщее доверие и после победы Нетаниягу на выборах. В то время как правительство под руководством Нетаниягу пытается преодолеть раскол в народе, правоохранительные органы как бы превратились в "левоохранительные". Кажется, полиция и прокуратура во что бы то ни стало хотят помешать всенародно избранному премьер-министру навести порядок в юридических структурах. Полиция и прокуратура возбудили смехотворные дела на Якова Неемана, назначенного министром юстиции, и Рафаэля Эйтана (Рафуля), собиравшегося стать министром внутренней безопасности. Обоих суд оправдал вчистую, но министерские кресла уже были заняты. Люди, занявшие их, не обладали достаточной силой и опытом, и все осталось как было.

Создалось впечатление, что после того, как прокуратура "показала когти", Биби стал действовать менее решительно. Он оставил Бен-Яира на должности юридического советника правительства, хотя Бен-Яир был широко известен своей необъективностью и политической пристрастностью. ( Бен-Яир был долгое время личным адвокатом семьи Рабин. Видимо, это было его главное достоинство, так как сразу после назначения юридический советник ( "йоэц мишпати") заслужил прозвище "семейный советник" ( "йоэц мишпахти"). Когда же срок полномочий Бен-Яира истек, то Биби собирался назначить на его место Бар-Она, человека известного своей честностью и беспристрастностью. Тут же с помощью прессы из ничего было создано дело "Бар-Он за Хеврон". Полиция расследовала это дело два месяца шумно и с утечкой непроверенной информации. В результате расследования выяснилось, что ни Бар-Он, ни Хеврон к делу отношения не имеют, а если кто и виноват, то это Арье Дери. Но Бар-Он юридическим советником правительства так и не стал.

Верховный Суд после выборов также не оправдал надежд на восстановление демократических норм. Судьи Верховного суда назначаются особой комиссией, а не избираются народом. Поэтому их вмешательство в законодательную область нарушает демократический закон разделения властей на исполнительную, законодательную и судебную. Председатель Верховного Суда Барак объявил: "Все подсудно" и несколько назначаемых судей выносят прецедентные решения в области, требующей решений законодательных органов. Таким образом, в частности, был нарушен существующий со дня основания страны статус-кво между светской и религиозной частью населения, что привело к эскалации конфликта между ними.

Последнее вызвавшее всеобщее возмущение дело было не о сперме, как в Америке, а о крови. Дело Маргалит Хар-Шефи не прибавило доверия к суду и прокуратуре. Почти три года прошло со дня убийства премьер-министра, а дело об убийстве отнюдь не завершено. Выводы комиссии Шамгара не прояснили многих важных вопросов в этом деле. Полиция расследовала роль агента ШАБАКа Авишая и передала дело в прокуратуру. Прокуратура же дело в суд не передает, и ШАБАК активно Авишая Равива защищает.

Круги от трех пуль, поразивших премьер-министра, расходятся все шире. Скользнув по Нетаниягу, обвинение в непредотвращении убийства настигло Маргалит Хар-Шефи. 27 сентября, за два дня до Судного дня, судья Нира Лидски вынесла Маргалит Хар-Шефи приговор по статье о не предотвращении преступления. Судья определила практически максимальное наказание - 2 года заключения (15 месяцев из них условно). Учитывалось, что Маргалит не рецидивистка, но в нашей стране попросту не может быть рецидивистов по этой статье, так как она применяется впервые.

Сама статья о непредотвращении преступления весьма проблематична. Во многих странах такая статья отсутствует в Уголовном кодексе. Применение обвинения в "непредотвращении" убийства как главного впервые в стране и при этом в деле, связанном с политикой, всколыхнуло всех. Газета "Макор ришон" пишет, что все известные адвокаты по уголовным делам, к которым обращалась семья Хар-Шефи, отказались от этого дела, как связанного с политикой. "Либералы" из Мереца пренебрегли презумпцией невиновности и другими юридическими принципами, и потребовали, еще до вынесения приговора, лишить Маргалит права учиться в университете. Полиция не дала рекомендации к возбуждению уголовного дела против Хар-Шефи, так как, по-видимому, считала, что невозможно построить строгое доказательство того, что Маргалит была уверена в серьезности намерений Игаля Амира.

Многие считают, что наказание Маргалит Хар-Шефи - это очевидное и циничное желание найти "стрелочника". Так, специалист по международному праву, профессор Иерусалимского университета Элиягу Шохетман сравнил дело Маргалит с делом Дрейфуса. Строгость приговора невозможно оправдать даже общественным шоком от убийства главы правительства. Прошло достаточно времени и всеобщая истерия уже перешла в спокойное и глубокое сожаление. Ситуация выглядит так, как будто это показательный процесс, и прокуратура и суд вновь переходят в нападение, чтобы все честные граждане почувствовали себя беззащитными перед ними.

За Америку можно не волноваться, нам бы их проблемы. В конце концов если в президенты у них выбирают за актерский талант, то кто-то может захотеть посмотреть и порнофильм. Правда, потом всем становиться стыдно.

У нас в Израиле "кончается искусство и дышит почва и судьба". Если нынешняя исполнительная власть всеми силами пытается удовлетворить не только тех, кто ее выбрал, но и избирателей оппозиции, то судебная власть, то есть суд и прокуратура, продолжают действовать так, что раскол в обществе продолжает оставаться на опасном уровне. Разделение уже идет не на правых и левых, а на "кто не с нами, тот против нас". Сегодня для восстановления минимального доверия к судебной системе необходима отмена одиозного приговора для Хар-Шеффи, а, главное, открытое и детальное судебное расследование деятельности Авишая Равива. Иначе нас ожидает развал демократической системы.

"Новости Недели", 26.10.98